Набоков Дмитрий Николаевич (1826–1904), действительный тайный советник. Значение набоков дмитрий николаевич в краткой биографической энциклопедии Министр юстиции набоков

«ЗАКОННИК В ПОЛНОМ СМЫСЛЕ СЛОВА»

Генерал-прокурор ДМИТРИЙ НИКОЛАЕВИЧ НАБОКОВ

Дмитрий Николаевич Набоков родился в 1827 году, в старинной дворянской семье. В юношеском возрасте он поступил в Императорское училище правоведения, которое окончил в 1845 году. Тогда же был определен на службу - вначале на довольно незавидную чиновничью должность в 6-м департаменте Правительствующего сената. В следующем году сметливый и расторопный юноша попал в Министерство юстиции.

Новое назначение открывало для него более широкие перспективы. Вскоре он получает довольно приличную, а самое главное, самостоятельную должность - симбирского казенных дел стряпчего. В 1848 году Д. Н. Набоков становится товарищем председателя Симбирской палаты гражданского суда. За несколько лет службы Дмитрий Николаевич из застенчивого юноши превратился в высокоэрудированного юриста, великолепно знающего российское законодательство и особенно сведущего в гражданском праве. Благодаря этому, а также вследствие хороших связей в Петербурге, он сумел заслужить благосклонность министра юстиции графа Панина, который взял его в центральный аппарат. Первое время он служил чиновником для особых поручений при директоре департамента, а затем, короткое время, исполнял должность товарища председателя Санкт-Петербургской палаты гражданского суда. В 1851 году Д. Н. Набоков был назначен редактором 3-го (гражданского) отделения департамента Министерства юстиции, а затем - начальником законодательного отделения.

В 1853 году он оставил службу в Министерстве юстиции и перешел в комиссариатский департамент Морского министерства, где исполнял должность вице-директора. Хотя его занятия были довольно далеки от юриспруденции, он продолжал внимательно следить за законодательством и был в курсе всех дел судебного ведомства.

В 1854 году Д. Н. Набоков командируется в крепость Свеаборг «для изыскания местных средств к довольствию судов 3-й флотской дивизии провиантом». Потом по делам службы его направили за границу, где он пробыл два года. Вернувшись в 1860 году в Морское министерство, Набоков стал управлять комиссариатским департаментом. Одновременно он заведовал эмеритальной кассой, капитал которой, образуемый путем обязательных вычетов из жалованья сотрудников, шел на выдачу им дополнительных пенсий и пособий.

В 30-летнем возрасте Дмитрий Николаевич женился на дочери барона Ф. Корфа, Марии Фердинандовне, которая была моложе его на 15 лет. У них родилось девять детей - четверо сыновей и пять дочерей.

Подлинный и стремительный взлет карьеры Д. Н. Набокова начался в 1862 году. Великий князь Константин Николаевич, назначенный наместником Царства Польского, взял его с собой в Варшаву. Тогда же он был пожалован в гофмейстеры двора его величества.

В 1864 году Набокову было повелено присутствовать в Правительствующем сенате. Он стал Сенатором только что образованного в соответствии с Судебными уставами гражданского кассационного департамента. Однако участвовать в первых шагах практического осуществления судебных преобразований ему пришлось недолго. Через два года император назначил его своим статс-секретарем, а в 1867 году, благодаря протекции великого князя Константина Николаевича, поставил на ответственный пост - главноуправляющим собственной его императорского величества канцелярии по делам Царства Польского. В этой должности он пребывал девять лет, много и деятельно занимаясь вопросами гражданского преобразования в Польше.

В 1876 году Дмитрий Николаевич был назначен членом Государственного совета и произведен в действительные тайные советники. Он всегда был истинным приверженцем судебных преобразований в России и одним из лучших знатоков Судебных уставов. По свидетельству журналиста С. Ф. Либровича, про Д. Н. Набокова говорили, что «это не человек, а ходячий свод законов». Однако он не столько признавал букву закона, сколько его дух и внутренний смысл.

30 мая 1878 года Д. Н. Набоков занял пост министра юстиции и генерал-прокурора. Некоторые его недоброжелатели злословили по этому поводу, говоря, что он получил портфель министра «по протекции Веры Засулич», намекая на причины освобождения графа Палена.

От Набокова ждали многого. В высших правительственных сферах надеялись, что он сумеет «подтолкнуть» суд присяжных, сделает в нем крупные изменения и вообще придаст ему другую, более «желательную окраску». Прогрессивные юристы, наоборот, зная профессионализм нового министра, ожидали от него защиты основных начал Судебных уставов.

Третий министр «по Судебным уставам», по мнению современников, был «законником в полном смысле слова». Принимая высокий пост, он заявил, что «если для всех граждан, то для министра юстиции в особенности, закон, пока он существует и не отменен, должен быть свят». Эти слова он потом повторял много раз, и они стали его своеобразным девизом. Поэтому к Набокову не часто решались обращаться за протекцией или ходатайствовать о каком-либо исключительном порядке решения уголовного или гражданского дела.

Начавшиеся с большим размахом судебные преобразования в Российской империи теперь несколько застопорились из-за серьезных финансовых затруднений. Работы по введению Судебных уставов были фактически приостановлены. В 1879 году мировые суды получили право гражданства дополнительно лишь в 3 губерниях: Уфимской, Оренбургской и Астраханской. Тогда же были преобразованы суды и на присоединенной к России территории Бессарабии, а также в областях Батумской и Карсской.

После этого Набоков внес в Государственный совет «представление» об открытии в 1880 году новых судов в Киевской, Подольской и Волынской губерниях, которые должны были составить округ Киевской судебной палаты. Это предложение Советом было одобрено и утверждено императором 11 декабря 1879 года. Затем он приступил к проведению судебных преобразований в Западном крае. В 1883 году был открыт округ Виленской судебной палаты. 26 апреля 1883 года именным высочайшим указом о преобразовании управления Кавказского края на министерство юстиции было возложено руководство и этой судебной частью. Ранее суды, как и другие учреждения, подчинялись непосредственно наместнику Кавказа. Тифлисская судебная палата была открыта еще в 1867 году, однако все работы по введению Судебных уставов осуществляло до последнего времени Главное управление наместника Кавказа.

Д. Н. Набоков считал, что проводить судебную реформу в Сибири, Степных областях и Туркестанском крае преждевременно, так как там «слишком разноплеменное и редкое население», находящееся к тому же на «весьма низкой степени культуры». Однако и оставлять все по-старому было нельзя. Поэтому Министерство юстиции приступило к последовательному изменению судоустройства и судопроизводства первоначально в Тобольской и Томской губерниях и Приамурском крае. Большое внимание при этом уделялось организации прокурорского надзора, который призван был обеспечить соблюдение законов всеми судебными установлениями и полицией.

Дмитрий Николаевич Набоков внимательно относился к лицам судебного ведомства и их нуждам. Он «трогательно гордился», когда встречался с талантливыми судьями и прокурорами, охотно прислушивался к их мнению по самым сложным вопросам юриспруденции. При необходимости он не останавливался перед «опасением неизбежных личных неприятностей», если считал, что это принесет пользу судебному делу. Он мог безбоязненно заступиться и защитить оклеветанного судебного работника. Со своими подчиненными он был неизменно доброжелателен, хотя и любил, что называется, «напускную суровость».

Как министр юстиции и генерал-прокурор Д. Н. Набоков, конечно, не оставался в стороне от борьбы с разраставшимся и принимавшим все более жесткие формы революционным движением, хотя первые роли здесь играли уже другие лица. 9 августа 1878 года, в связи с убийством шефа жандармов Н. В. Мезенцева, по докладу министра внутренних дел Л. С. Макова и исправлявшего должность шефа жандармов Н. Д. Селиверстова, был принят закон «О временном подчинении дел о государственных преступлениях и о некоторых преступлениях против должностных лиц ведению военного суда, установленному для военного времени». В своем докладе императору они писали: «Зло растет ежечасно. суд уже не властен остановить разнузданные страсти… Нужны меры чрезвычайные».

Так в мирное время началась активная военизация судебно-карательной системы. По закону 9 августа 1878 года в ведение военных и военно-полевых судов передавались дела о государственных преступлениях, сопряженных «с вооруженным сопротивлением власти», а также «преступления, связанные с нападением на чинов войска и полиции, коль скоро нападения эти сопровождались убийством, нанесением ран, увечий и тяжких побоев».

2 апреля 1879 года отставным коллежским секретарем А. К. Соловьевым было совершено покушение на жизнь императора. В связи с этим была образована следственная комиссия, которую возглавил Сенатор С. И. Леонидов. Следствие было закончено быстро. Для рассмотрения дела по высочайшему указу был образован Верховный уголовный суд. Заседание суда открылось 25 мая 1879 года в 11 часов 10 минут. Председательствовал на нем князь С. Н. Урусов, бывший тогда руководителем департамента законов Государственного совета. В состав суда входили члены Государственного совета действительные тайные советники А. А. Абаза, Д. Н. Замятнин, И. Д. Делянов, первоприсутствующие Правительствующего сената В. Г. Черноглазов и М. Е. Ковалевский. Обязанности секретаря выполнял статс-секретарь Государственного совета И. И. Шамшин. Обвинение поддерживал министр юстиции и генерал-прокурор Д. Н. Набоков. Защиту А. К. Соловьева осуществлял выделенный судом адвокат А. Н. Турчанинов. Верховный уголовный суд лишил А. К. Соловьева всех прав состояния и приговорил его к смертной казни через повешение. В окончательном виде приговор был оглашен 26 мая 1879 года. Через день, 28 мая 1879 года, в 10 часов утра, на Семеновском плацу, приговор был приведен в исполнение.

12 февраля 1880 года, спустя несколько дней после очередного покушения на императора - взрыва в Зимнем дворце, правительство образовало верховную распорядительную комиссию по охране государственного порядка и общественного спокойствия. В нее вошли 10 высших сановников империи. Главным начальником комиссии был поставлен граф М. Т. Лорис-Меликов, фактически наделенный полномочиями диктатора. Он развернул активную работу. За 14 месяцев, когда он руководил комиссией и Министерством внутренних дел, было организовано 32 судебных процесса с вынесением 18 смертных приговоров. Многие причастные к революционной деятельности лица высылались административно. При этом не соблюдались никакие законы.

Обстановка в стране с каждым днем все более накалялась. В таких условиях даже приближенные к императору лица стали поговаривать о конституции, как единственном средстве против революционной стихии. Особенно часто такие разговоры возникали среди интеллигенции, в различных литературных кружках и, в частности, среди людей, собиравшихся у известного в Петербурге издателя и книгопродавца Вольфа, куда часто заглядывали министры и сановники. Обращались с таким вопросом и к Д. Н. Набокову. Последний всегда резко возражал: «Те, которые так думают, заблуждаются; революционерам даже конституции было бы мало: они стремятся к анархии». Набоков видел конституцию, как результат некоего великого и добровольного жеста монарха, нечто вроде того, что император сделал при введении Судебных уставов. По его мнению, это должен быть дарованный монархом «государственный акт», а не какая-то уступка, сделанная под давлением «горсти преступников».

Для смягчения обстановки граф Лорис-Меликов 28 февраля 1881 года представил императору Александру II свой проект реформ. По нему при Государственном совете предполагалось образовать в качестве совещательного органа комиссию из чиновников и выборных «от общества». 1 марта, за несколько часов до своей гибели, Александр II одобрил эти предложения и назначил заседание Совета Министров для их рассмотрения на 4 марта. События, происшедшие после убийства императора Александра II, начавшаяся реакция сразу же положили конец всем рассуждениям о конституции. В Манифесте, составленном Победоносцевым, подчеркивалась незыблемость самодержавия. Наступила пора какого-то всеобщего уныния, молчания, страха. Набоков, вопреки ожиданиям некоторых близких к императору лиц, сохранил за собой портфель министра юстиции. Он активно занимался подготовкой и проведением процесса над участниками цареубийства А. И. Желябовым, С. Л. Перовской, Т. М. Михайловым, Н. И. Кибальчичем, Н. И. Рысаковым и Г. М. Гельфман. При слушании дела Д. Н. Набоков, под влиянием двора, оказывал давление на председателя Особого присутствия Э. Я. Фукса, вызывал его к себе, давал указания и т. п. Он поручил поддержать обвинение молодому талантливому прокурору Н. В. Муравьеву, который впоследствии стал министром юстиции.

Деятельность Д. Н. Набокова по руководству судебными и прокурорскими органами не вполне удовлетворяла власти, и 6 ноября 1885 года он был освобожден от должности министра юстиции и генерал-прокурора. Публицист и редактор «Русского вестника» М. Н. Катков, известный своими реакционными взглядами, имея в виду отставку Набокова, сказал как-то Александру III: «Хорошие министры не даются Вашему Величеству». На это император ответил: «Вот это верно».

Совсем по иному оценивали деятельность Дмитрия Николаевича прогрессивные юристы. А. Ф. Кони писал: «Что же, однако, сделал Набоков?» - спросят нас, быть может… - «Где следы его созидательной работы, где его победы и завоевания в области судебного устройства?» - На это можно ответить указанием, что не только в военном деле, но и в гражданской, мирной с виду, деятельности бывают времена, когда нечего думать о завоеваниях и покорениях. Если ожесточенный неприятель силен числом, разнородным оружием и средствами разрушения, то приходится иногда переживать долгую и трудную осаду, замыкаясь в тесные окопы, сплотившись около цитадели и не растрачивая сил на бесполезные и даже пагубные для осажденных вылазки. Такую осаду пришлось выдержать Набокову за время его министерства, и, уходя со своего поста, он имел право сказать, что отсиживался стойко и с терпеливым достоинством, не пожертвовав ничем существенным, оберегая честь и спокойствие воинства, во главе которого он был поставлен».

После отставки Д. Н. Набоков оставался статс-секретарем императора. Дмитрий Николаевич имел многие высокие награды Российской империи и среди них - орден Св. Андрея Первозванного.

Один из сыновей Д. Н. Набокова, Владимир Дмитриевич, был известным юристом, публицистом и политическим деятелем. После установления Советской власти он эмигрировал. Погиб в Берлине в марте 1922 году от руки террориста.

| |

Родился в г. Пскове в старинной дворянской семье. По окончании в 1845 Императорского училища правоведения начал службу во 2-м отделении 6-го департамента Правительствующего Сената исправляющим должность младшего помощника секретаря.

На следующий год «причислен» к департаменту Министерства юстиции и назначен Симбирским казенных дел стряпчим. В 1848 стал товарищем председателя Симбирской палаты гражданского суда. С 1850 служит в аппарате Министерства юстиции сначала чиновником особых поручений, затем редактором и начальником отделения. Спустя два года перешел на службу в комиссариатский департамент Морского министерства, заняв должность вице-директора. С сентября 1858 по июль 1859 находился в заграничной командировке (в Германии и Франции), где изучал экономику, финансы и юриспруденцию.

В 1860 Д. Н. Набоков возглавил комиссариатский департамент, а спустя еще два года великий князь Константин Николаевич, назначенный наместником Царства Польского, взял его с собой в Варшаву. Одновременно с этим Набоков становится гофмейстером Двора его императорского величества. С 1864 по 1867 Набоков - сенатор, а затем главноуправляющий Собственной его императорского величества канцелярии по делам Царства Польского и статс-секретарь. В 1876 утверждается членом Государственного совета и получает чин действительного тайного советника.

30 мая 1878 Дмитрий Николаевич Набоков занял пост министра юстиции и генерал-прокурора. Некоторые его недоброжелатели злословили по этому поводу, говоря, что он получил портфель министра «по протекции Веры Засулич», намекая тем самым на причины замены графа К. И. Палена.

6 ноября 1885 Д. Н. Набоков покинул пост министра юстиции, но сохранил за собой обязанности статс-секретаря, члена Государственного совета и сенатора. За свою многолетнюю службу он был удостоен многих высоких наград, в том числе ордена Св. Андрея Первозванного.

Д. Н. Набоков скончался 15 марта 1904; похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Петербурге.

От Д. Н. Набокова ждали многого. В высших правительственных сферах надеялись, что он сумеет «подтолкнуть» суд присяжных, сделает в нем крупные изменения и вообще придаст им другую, более «желательную окраску». Прогрессивные юристы, наоборот, ожидали от него защиты основных начал Судебных уставов. Дмитрий Николаевич, ставший третьим министром юстиции «по Судебным уставам», по мнению современников, был «законником в полном смысле слова». Принимая высокий пост, он заявил, что если «для всех граждан, то для министра юстиции в особенности, закон, пока он существует и не отменен, должен быть свят». Слова эти он повторял потом не раз, и они стали своеобразным его девизом. К Набокову не решались, например, обращаться за протекцией или ходатайствовать о каком-либо исключительном порядке решения уголовного или гражданского дела.

При Набокове открылись два новых округа: Киевской и Виленской судебных палат. В 1883 в связи с преобразованием управления Кавказским краем на министра юстиции было возложено и руководство Тифлисской судебной палатой (открытой в 1867). Как министр юстиции и генерал-прокурор Набоков не мог оставаться в стороне от разраставшегося и принимавшего все более жесткие формы революционного движения.

На императора Александра II в конце 1870-х годов было совершено несколько покушений. И этими делами ему также пришлось заниматься. Так, 2 апреля 1879 года на Дворцовой площади С.-Петербурга в государя стрелял А. К. Соловьев. Набоков лично допрашивал террориста, а когда следствие закончилось, в мае 1879, поддерживал обвинение в Верховном уголовном суде по этому делу.

Обвинительная речь министра юстиции и генерал-прокурора

Д. Н. Набокова, произнесенная им в Верховном Уголовном Суде

покушавшегося на жизнь императора Александра II

(Извлечение)

Дозвольте мне миновать обычные вступительные приемы обвинительной речи и не воспроизводить перед вами картины потрясающего события 2-го апреля, только что восстановленные в представлении вашем подробными показаниями явившихся свидетелей-очевидцев и объяснениями самого подсудимого. Эти ужасающие подробности настолько возмущают душу, что я не могу пренебречь возможностью воздержаться от их повторительного изложения и от углубления вызываемой одним лишь воспоминанием о них подавляющей нравственной тяготы…

Вся обстановка факта преступления, освещенная показаниями самого Соловьева, не оставляет сомнения в том, что суду вашему подлежит преступник, совершивший злодеяние с заранее обдуманным намерением и притом сделавший все то, что от него зависело для достижения своей преступной цели. Пять выстрелов, из которых по крайней мере четыре были направлены в Священную особу Государя Императора, самый большой калибр револьвера, выбор времени и места для наиболее верного осуществления задуманного злодеяния, даже фуражка с кокардой, долженствовавшая отвлечь всякое подозрение - все эти факты, говорящие сами за себя…

Покушение на жизнь нашего возлюбленного Государя совершено не по личным и частным побуждениям, а под влиянием дикого стремления, руководящего всею деятельностью русских социал-революционеров - разрушения всего экономического и государственного строя современного общества. Лишь несколько лет тому назад развернул свое преступное знамя самый нелепый и воинствующий социализм из всех существующих в мире - социализм русский. Казалось бы, русская земля менее всего представляла материала для развития этих диких, противогосударственных учений… Дикие задачи его не ограничиваются одним русским народом, русского социалиста не удовлетворяет ни одна из существующих форм государственного устройства, а потому ему мерещится всемирная революция, всемирное разрушение, всемирная анархия…

Во имя такого безумного бреда, стремящегося подорвать все основы государственной и общественной жизни, все положения науки и здравого смысла, совершаются возмутительные преступления, имеющие целью посеять смуту в обществе, потрясти вековые основы государства… Правосудие призвано в лице вашем выразить решающее слово закона.

Дмитрий Николаевич Набоков (1827-1904) - русский государственный деятель, сенатор, член Государственного совета, министр юстиции (1878-1885). Отец политика В. Д. Набокова, дед писателя Владимира Набокова и композитора Николая Набокова.

Биография

Православный. Из старинного русского дворянского рода.

В 1845 году окончил Императорское училище правоведения с чином коллежского секретаря и поступил на службу во 2-е отделение 6-го департамента Сената. В следующем году был причислен к департаменту Министерства юстиции и назначен и.д. Симбирского уездного казённых дел стряпчего.

В 1848 году занял должность товарища председателя Симбирской судебной палаты гражданского суда. В 1850 году был назначен чиновником особых поручений при департаменте Министерства юстиции, продолжая исполнять должность товарища председателя судебной палаты. Затем был редактором 3-го (гражданского) отделения департамента Министерства юстиции (1851) и заведующим 6-м отделением этого департамента (1852). В 1853 году утверждён в должности управляющего 6-м отделением, а в декабре того же года переведён в Комиссариатский департамент Морского министерства исполняющим должность вице-директора. В следующем году был командирован в крепость Свеаборг для изыскания местных средств к обеспечению продовольствием судов 3-й флотской дивизии. В 1855 году утверждён в должности вице-директора департамента, участвовал в работе Комиссии для усовершенствования хозяйственной части морских госпиталей.

В 1857 году на Набокова было Высочайше возложено особое поручение, за отличное исполнение которого он удостоился монаршего благоволения. В апреле-сентябре 1858 временно управлял делами канцелярии генерал-адмирала Великого князя Константина Николаевича. Два года спустя временно заведовал эмеритальной кассой Морского ведомства. В 1862 назначен директором Комиссариатского департамента. В июне того же года был назначен состоять при наместнике Царства Польского Великом князе Константине Николаевиче и пожалован в гофмейстеры.

В 1864 году был назначен сенатором, присутствующим в 1-м отделении 3-го департамента Сената. Через два года был пожалован в статс-секретарем Его Императорского Величества и перемещён в гражданский кассационный департамент Сената.

В 1867-1876 годах занимал пост начальника Собственной Е. И. В. канцелярии по делам Царства Польского; занимался преобразованием гражданского строя царства и введением судебной реформы на русских началах. В 1876 году назначен членом Государственного совета с производством в действительные тайные советники и с оставлением в звании статс-секретаря.

С 30 мая 1878 по 6 ноября 1885 года занимал должность министра юстиции. С 1882 года председательствовал в Особом комитете для составления проекта Гражданского уложения; в 1884 году совместно с Э. В. Фришем руководил работой Комитета по пересмотру действующих уголовных законов и разработке нового Уголовного уложения.

После отставки с поста министра принимал деятельное участие в работе комиссий и совещаний Государственного совета.

Скончался в 1904 году. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Семья

Мария Фердинандовна, жена

24 сентября 1859 года женился на Марии фон Корф (1842-1926), дочери барона Фердинанда-Николая-Виктора фон Корфа (1805-1869), немецкого генерала русской службы. Их дети:

Нина (1860-1944), в первом браке (1880-1909) за полковником Е. А. Раушем фон Траубенбергом, во втором (c 12 июля 1909) за вице-адмиралом Н. Н. Коломейцевым.
Наталья (1862-1938), замужем за Иваном Карловичем де Петерсоном (?-1940), первым секретарём русского посольства в Брюсселе, сыном старшего сына от первого брака Элеоноры Тютчевой (Петерсон).
Вера (1863-1938), за Иваном Григорьевичем Пыхачёвым (1864-1919) , охотником и землевладельцем
Мария (1865-1867)
Дмитрий (1867-1949)
Сергей (1868-1940), прокурор Варшавской судебной палаты, последний действующий Курляндский губернатор.
Владимир (1870-1922), публицист и политик, один из лидеров кадетской партии.
Константин (1872-1927), дипломат, русский посланник в Лондоне после Февральской революции.
Елизавета (1877-1942), фрейлина, замужем за князем Генрихом Фёдоровичем (Heinrich Gottfried Chlodwig) Сайн-Витгенштейном-Берлебургским (1879, Франкфурт - 1919, Винница, в тюрьме), а после его смерти за Романом Фёдоровичем Лейкманом, гувернёром сыновей.
Надежда (17.04.1882-1954), замужем за Дмитрием Владимировичем Вонлярлярским (1880-1934), с которым она развелась в 1920 году, второй брак с Н. Розеном.

Родители: Анна Набокова(ум.1888) и Николай Набоков(ум.1880 или 1881).

Награды

Орден Святого Станислава 1-й ст.;
Орден Святой Анны 1-й ст.;
Орден Святого Владимира 2-й ст.;
Орден Белого Орла;
Орден Святого Александра Невского;
Орден Святого Владимира 1-й ст.;
Орден Святого Андрея Первозванного «за пятидесятилетнюю службу» (1 мая 1895).
золотая медаль «За труды по устройству крестьян в Царстве Польском»;
бронзовая медаль «В память войны 1853-1856 гг.»;
бронзовая медаль «За усмирение польского мятежа»;
особая Монаршая благодарность за труды в комиссии по введению мировых судебных установлений в прибалтийских губерниях (1880).

Иностранные:

черногорский орден Князя Даниила I 1-й степени.

Министр юстиции, Генерал-прокурор

30.05.1878 - 06.11.1885

Дмитрий Николаевич Набоков родился 18 июня 1827 года в старинной дворянской семье. По окончании в 1845 году Императорского училища правоведения начал службу в 6-м департаменте Сената, затем получил должность Симбирского казенных дел стряпчего. В 1848 году он становится товарищем председателя Симбирской палаты гражданского суда. С 1851 года Набоков служит в центральном аппарате Министерства юстиции: редактором и начальником отделения. Спустя два года переходит в комиссариатский департамент Морского министерства, где становится вице-директором. Вскоре после этого его направляют "по делам службы" за границу.

В 1860 году Д.Н.Набоков возглавил комиссариатский департамент, а через два года великий князь Константин Николаевич, назначенный наместником Царства Польского, взял его с собой в Варшаву. Одновременно с этим Д.Н.Набоков становится гофмейстером Двора его Императорского Величества. С 1864-го по 1867 годы Дмитрий Николаевич - сенатор, а затем главноуправляющий Собственной Его Императорского Величества канцелярией по делам Царства Польского и статс-секретарь государя. В Польше Набоков служил девять лет. В 1867 году он утверждается членом Государственного Совета и производится в действительные тайные советники.

30 мая 1878 года Д.Н.Набоков назначается Министром юстиции и Генерал-прокурором. Он был истинным приверженцем судебных преобразований в России и одним из лучших знатоков Судебных уставов. Про него говорили, что это "не человек, а ходячий свод законов". Поэтому не без оснований считался "законником в полном смысле слова", хотя признавал не столько букву закона, сколько его дух и внутренний смысл. Дмитрий Николаевич любил повторять, что "если для всех граждан, то для Министра юстиции в особенности, закон, пока он существует и не отменен, должен быть свят".
От Д.Н.Набокова ждали многого. В высших правительственных сферах надеялись, что он сумеет придать суду присяжных "желательную окраску". Другие, напротив, ожидали от него защиты основных начал Судебных уставов.

При Д.Н.Набокове открылись два новых округа: Киевской и Виленской судебных палат. В 1883 году в связи с преобразованием управления Кавказским краем на Министра юстиции было возложено и руководство Тифлисской судебной палатой (открытой в 1867 году).

Дмитрий Николаевич внимательно относился к лицам судебного ведомства. Он "трогательно гордился", когда встречался с талантливыми судьями и прокурорами, охотно прислушивался к их мнению по самым сложным вопросам. Как Генерал-прокурор Д.Н.Набоков, конечно, не оставался в стороне от борьбы с разраставшимся и принимавшим все более жесткие формы революционным движением. 25 мая 1879 года он лично поддерживал обвинение в Верховном Уголовном суде по делу А.К.Соловьева.

После убийства 1 марта 1881 года Александра II Д.Н.Набоков, вопреки ожиданиям, сохранил за собой прежний пост. Он активно занимался подготовкой процесса "первомартовцев", а во время слушания дела по воле двора даже оказывал давление на председателя Особого присутствия Сената Э.Я.Фукса.

При Набокове под влиянием обстоятельств вносились некоторые изменения в только что введенные Судебные уставы. Из судов постепенно "изгонялась" гласность, расширялась компетенция военных судов. Под эгидой Сената было образовано Высшее Дисциплинарное присутствие для рассмотрения дел об увольнении от должности судей, что многие расценили как покушение на их несменяемость. В то же время, по словам А.Ф.Кони, "итог изменений и поправок в великом памятнике законодательства Александра II" в этот период был незначительный; министр делал лишь вынужденные уступки. Он "отсиживался стойко и с терпеливым достоинством, не пожертвовав ничем существенным".

6 ноября 1885 года Д.Н.Набоков оставил пост Министра юстиции и Генерал-прокурора, но сохранил за собой обязанности статс-секретаря, члена Государственного Совета и сенатора. За свою долгую службу Дмитрий Николаевич был удостоен многих высоких наград, в том числе и ордена Св. Андрея Первозванного. Д.Н.Набоков скончался 15 марта 1904 года.

Дмитрий Николаевич был женат на дочери барона Ф.Корфа Марии Фердинандовне. От брака у него было четверо сыновей и пять дочерей. Его сын, Владимир Дмитриевич, известный юрист и общественный деятель, депутат Государственной Думы, при Временном правительстве исполнял обязанности управляющего делами, а после Октябрьской революции занимал пост Министра юстиции в Крымском правительстве; затем эмигрировал. Внук Д.Н.Набокова, Владимир Владимирович - известный писатель.

Преемник: Николай Авксентьевич Манасеин Вероисповедание: Православие Рождение: 18 июня (1827-06-18 ) Смерть: 15 марта (1904-03-15 ) (76 лет) Род: Набоковы Отец: Николай Александрович Набоков Мать: Анна Александровна Назимова Супруга: баронесса Мария фон-Корф Образование: Императорское училище правоведения Награды:


1-й ст.	2-й ст.	1-й ст.	1-й ст.

Дми́трий Никола́евич Набо́ков (1827-1904) - русский государственный деятель, сенатор, член Государственного совета , министр юстиции (1878-1885). Отец политика В. Д. Набокова , дед писателя Владимира Набокова и композитора Николая Набокова .

Биография

Семья

Нина (1860-1944), в первом браке (1880-1909) за полковником Е. А. Раушем фон Траубенбергом , во втором (c 12 июля 1909) за вице-адмиралом Н. Н. Коломейцевым .
Наталья (1862-1938), замужем за Иваном Карловичем де Петерсоном (?-1940), первым секретарём русского посольства в Брюсселе , сыном старшего сына от первого брака Элеоноры Тютчевой (Петерсон) .
Вера (1863-1938), за Иваном Григорьевичем Пыхачёвым (1864-1919) , охотником и землевладельцем
Мария (1865-1867)
Дмитрий (1867-1949)
Сергей (1868-1940), прокурор Варшавской судебной палаты, последний действующий Курляндский губернатор .
Владимир (1870-1922), публицист и политик, один из лидеров кадетской партии .
Константин (1872-1927), дипломат, русский посланник в Лондоне после Февральской революции.
Елизавета (1877-1942), фрейлина, замужем за князем Генрихом Фёдоровичем (Heinrich Gottfried Chlodwig) Сайн-Витгенштейном-Берлебургским (1879, Франкфурт - 1919, Винница, в тюрьме) , а после его смерти за Романом Фёдоровичем Лейкманом, гувернёром сыновей .
Надежда (17.04.1882 -1954), замужем за Дмитрием Владимировичем Вонлярлярским (1880-1934), с которым она развелась в 1920 году, второй брак с Н. Розеном .

Награды

Орден Святого Станислава 1-й ст.;
Орден Святой Анны 1-й ст.;
Орден Святого Владимира 2-й ст.;
Орден Святого Владимира 1-й ст.;
Орден Святого Андрея Первозванного «за пятидесятилетнюю службу » (1 мая 1895).
золотая медаль «За труды по устройству крестьян в Царстве Польском» ;
бронзовая медаль «В память войны 1853-1856 гг.» ;
бронзовая медаль «За усмирение польского мятежа» ;
особая Монаршая благодарность за труды в комиссии по введению мировых судебных установлений в прибалтийских губерниях (1880).

Иностранные:

черногорский орден Князя Даниила I 1-й степени.

Напишите отзыв о статье "Набоков, Дмитрий Николаевич"

Примечания

Источники

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
. - СПб. : Тип. Исидора Гольдберга, 1897. - С. 23-24.
// Список гражданским чинам первых трех классов. Исправлен по 1-е октября 1893 года. - СПб. : Типография Правительствующего сената , 1893. - С. 9-10.

Предшественник:
К. И. Пален

Генерал-прокурор Правительствующего Сената

Министр юстиции Российской империи
1878-1885

Преемник:
Н. А. Манасеин

Отрывок, характеризующий Набоков, Дмитрий Николаевич

Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.

17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.